Ни серебряных яблочек наливных,
ни девиц, чьи шеи обнажены,
ни шикарный кафтан, ни морфийный дурман
не хотел грустный принц Несмеян.
Не желал никаких чудных яств, сладких уст,
и стакан его не вполовину, а полностью пуст.
"Грусть, всё грусть, – говорил Несмеян, – всё туфта".
Ему нравилась лишь пустота,
от которой внутри сквозняки, этот свист, холодок,
пустота, за которой подразумевается бог,
пустота, от которой демонам нечего жрать –
только эхо, только ветра.
Ни эльфийских подарков, ни фей-озорниц,
ни веселья столиц не хотел грустный принц;
как однажды мишень непременно находит стрела –
та пришла,
от которой внутри сквозняки, холодок, тихий свист,
та, в какую поверит и бог (а ведь бог нигилист),
для которой ума публицист достаёт чистый лист
и пустой его слог золотист.
И у демонов сразу за эту добычу грызня.
"Я пришла, – говорит, – чем наполнишь меня?"
У неё тёмно-медные кудри, внимательный взгляд
и огромная бездна внутри, нежилая земля.
Ты не так её представлял.
